Анатолий Вассерман: «свобода для» созидательна, «свобода от» разрушительна

Далеко не все решения дизайнеров «Живого Журнала» хороши на мой вкус. Впрочем, полагаю, что другим активным пользователям тоже нравятся далеко не все новшества. Зато уверен, что многое, не устраивающее меня, подходит многим другим, а я зачастую одобряю нечто, кого-то огорчившее.

Изначально ЖЖ рядом с никнэймами (условными именами) указывал пользовательские аватары (условные рисунки) только тех, кто их себе уже завёл. Но потом стал для остальных принудительно выводить аватар в виде условного контура роботообразной головы. Я решил: раз уж место на экране всё равно тратится (ведь аватар куда выше шрифта идентификатора и, соответственно, на экране меньше строк), зачем ему пропадать зря? Своим корявым почерком написал, отсканировал и ввёл как аватар текст «Свобода — для».

Ценность свободы осознана в совершенно незапамятные времена. Вероятно, ещё до того, как люди освоили земледелие и получили возможность хоть изредка получать больше продовольствия, чем требовалось для минимального выживания, что, в свою очередь, позволило, в частности, не убивать пленённых в межплеменных распрях, а использовать их на особо тяжких работах. По крайней мере, первые же дошедшие до нас письменные источники, описывающие рабство, вполне отчётливо противопоставляют его свободе.

Понятно, в данном случае речь идёт о «свободе от»: предполагается, что человек, освобождённый от принуждения (в данном случае — принуждения к работе на того, кто его пленил или, скажем, в более сложном обществе — купил), сам решит, что и для чего ему делать в дальнейшем. Он в меру собственного разумения сам себе выберет цель и определит средства её достижения.

Но как только цель выбрана, на первый план выходит «свобода для» — как раз возможность свободного поиска путей к цели, инструментов продвижения по выбранным путям, прочих нужных ресурсов… И вряд ли важно, каковы могут быть ограничения на невостребованных выбранной целью направлениях.

Вообще же некие ограничения неизбежны. Скажем, любой закон природы можно сформулировать как ограничивающий нечто. Мы можем, например, летать на воздушных шарах не потому, что выключаем всемирное тяготение, но как раз потому, что используем его (в сочетании с другими законами вроде свойств газов). А любое право человека одновременно указывает на обязанность других обеспечить исполнение данного права.

Итак, «свобода от» не может быть абсолютной: каждый из нас в отдельности, да и все мы вместе, в каждый данный момент хоть в чём-то да ограничены. Зато «свобода для» вполне достижима: ресурсы для обретения правильно выбранной цели чаще всего можно изыскать, а препятствия на пути к ней — преодолеть и/или обойти. Карл Хайнрихович Маркс (1818.05.05–18883.03.14) сформулировал: «свобода — осознанная необходимость» — когда знаешь, что тебе необходимо, и что тебя неизбежно ограничивает, можешь в осознанных пределах действовать свободно. А один из моих друзей детства, композитор Игорь Эммануилович Юсим, ещё учась в легендарной (первой в России, выпустившей многие сотни выдающихся деятелей искусства) одесской музыкальной школе (с интернатом) имени её основателя (присвоено в 1933 г.) Пейсаха Шломовича (в советское время Петра Соломоновича) Столярского (1871.11.30–1944.04.29), рассказал мне (в школе, скорее всего, и узнав), что форма освобождает: определив формат будущего произведения, можно в дальнейшем сосредоточить силы на развитии содержания. Потом меня многому научили жёсткие рамки объёма публикаций.

Возможно, как раз вследствие очевидной понятности и вроде бы сравнительно лёгкой достижимости «свобода для» ценится среди личностей, считающих себя (в основном безосновательно) творческими, да и в общественном массовом мнении куда ниже «свободы от», а то и вовсе не осознаётся как самостоятельная сущность, но воспринимается лишь как нечто подсобное. А уж тоталитарная секта «либералы», исповедующая веру, помимо прочего, в благотворность неограниченной свободы личности без оглядки на общество, эту самую свободу понимает исключительно как «от», а «для» если даже поминает, то исключительно в том плане, что «от» даёт каждому возможность самостоятельно придумывать себе «для».

Господствующее ныне представление о свободе преимущественно (а то даже исключительно) «от» навязывает нам заведомо несбыточное стремление — к полному избавлению от любых ограничений. Следовательно, даже ограничения заведомо неизбежные, связанные с законами природы, взаимодействиями в обществе и т. п., воспринимаются как подлежащие искоренению.

Да и собственные потребности, от самосохранения до продолжения рода, в модных концепциях считаются препятствиями на пути к подлинной свободе. Судя по доступной статистике, по меньшей мере, три явления — проповедь догматов «либералов», самоубийства, расстройства половой самоидентификации — нарастают с довольно сходными в каждом конкретном регионе скоростями. Конечно, корреляция не всегда вызвана прямой причинно-следственной зависимостью одного из согласованно меняющихся показателей от другого — зачастую синхронность порождена зависимостью всех измеряемых в данном случае следствий от одной причины, оставшейся за пределами конкретного исследования. Но трудно усомниться в том, что в вышеприведенной троице «либеральная» проповедь — причина, а другие два явления (да и, скорее всего, многие не отмеченные мною иные губительные процессы) — следствия. Ведь ощущение (тем более — осознание) недостижимости желанной цели обычно порождает тягчайшее разочарование. В том числе разочарование в собственных возможностях: мол, другие вроде бы до цели дотягиваются, судя по рассказам, а я не могу. Отсюда не так уж далеко до готовности к саморазрушению.

Абсолютизация «свободы от» опасна не только для самих стремящихся к ней, но и для всех прочих и всего прочего. Ведь сам факт существования не только себя, любимого, воспринимается как препятствие безудержной свободе. А препятствия зачастую проще устранять, чем обходить. В пределе получается нечто вроде пуудли из рассказа «Спокойной ночи, мистер Джэймс» (1951): этот плод фантазии Клиффорда Доналда Джон-Лъюисовича Саймака (1904.08.03–1988.04.25), во многом разумный зверь, желает всего лишь обеспечить собственную безопасность, но не видит иных способов достижения такой цели, кроме полного истребления всего живого, до кого может дотянуться.

«Свобода от» противоречит даже «свободе для». Ещё Луций Луций-Маркович Анней Сенека (4 до н.э.–65.04.12) сказал: для того, кто не знает, куда ему плыть, не бывает попутного ветра. Зато и встречного не бывает! Как только выбираешь себе цель, оказываешься не свободен от неё: все дальнейшие средства и действия подыскиваешь прежде всего для её достижения. Например, я, пожив несколько лет вне твёрдого расписания, потом долго и с изрядным трудом вновь привыкал к регулярной деятельности. Но приучил себя!

В деловой жизни «свободы от» теоретически можно достичь монополизацией — устранением конкурентов — или вертикальной интеграцией — сосредоточением всей технологической цепочки в едином владении. Увы, осуществление первого рецепта устраняет у получившейся монополии значительную часть стимулов к самосовершенствованию и тем самым делает её уязвимой для новшеств, порождающих новых конкурентов. Второй же вряд ли достижим в полной мере: слишком уж длинны и разветвлены современные технологии.

Зато «свобода для» нужна деловому человеку, пожалуй, даже больше и чаще, чем ответственному только за себя, родных и близких. Обеспечить повседневную работу своего дела, его развитие, совершенствование нужно каждый день, и едва ли не каждый же день возникают новые обстоятельства, требующие осознания, а порою и преодоления. Правда, выбор новых направлений деятельности сопряжён с осознанием возможных препятствий и выбором способов их обхода и/или устранения — то есть требует «свободы от». Но тут надо для начала решить: вообще стоит ли переключаться на новое или пока полезнее сосредоточиться на прежнем. А такие решения — как раз «свобода для».

Итак, заботьтесь о «свободе для». Без неё и «свободой от» не воспользоваться! А когда она есть — о «свободе от» и задумываться незачем.