©

«Зеленая» экономика, углеродное регулирование, ESG-повестка. Круг «своих», понимающих и заинтересованных разобраться, о чем все это, заметно расширился. Европейцы от заявлений о снижении «углеродного следа» перешли к решительным действиям. В июле Еврокомиссия представила экологический план Green Deal, в котором обозначено, что углеродный налог на импорт в страны Евросоюза стали, труб, цемента, алюминия, удобрений и электроэнергии будет введен в 2026 году. Глава Минэкономразвития РФ Максим Решетников посчитал, что нововведение затронет экспортные поставки на $7,6 млрд в год. Российские металлурги ищут защиты у правительства: ассоциация «Русская сталь» просит кабмин максимально быстро начать переговоры с Евросоюзом, чтобы защитить интересы российских компаний, чья продукция будет облагаться углеродным налогом. Только эту «телегу» уже не остановить.

Со стороны российских компаний наивно полагать, что мольбы о помощи, адресованные российскому правительству, способны существенно развернуть мировой вектор «зеленой» повестки. Возможно, речь может идти о небольшой отсрочке, которая так нужна российскому бизнесу, практически не готовому к новым экономическим реалиям. Европейские и другие ведущие экономики мира с конца 1980-ых годов готовились к глобальному переходу. Россия заговорила о смене экономической парадигмы лишь несколько лет назад. Вот именно, что заговорила, но своевременно не перешла к конкретным действиям. Время на адаптацию российской экономики и бизнеса к жестким требованиям экологичности катастрофически упущено. Только в апреле текущего года Владимир Путин впервые подробно высказался о климатической повестке на Саммите лидеров по вопросам климата.

Пожалуй, российский бизнес ушел дальше своего президента — успел осознать, что в борьбе за спасение планеты продвинутые экономики мира готовы на многое, ведь, по сути, речь идет о спасении себя.

Еще в 1999 году на Международном экономическом форуме в Давосе тогдашний Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан выступил с речью, в которой остро поставил вопросы сохранения Планеты и ответственности бизнеса. В своем обращении к мировой бизнес-элите он сказал: «Я предлагаю вам, лидерам делового мира, и нам, Организации Объединенных Наций, инициировать глобальный договор о наших общих ценностях и принципах, что позволит дать мировому рынку человеческое лицо». В 2000 году такой договор был создан. В 2015 году были приняты Цели устойчивого развития, и Глобальный договор стал основной площадкой ООН для вовлечения бизнеса в их достижение.

Напрашивается вопрос: как все это связано с реальным сектором российской экономики? Его мы адресовали Марине Вашуковой, исполнительному директору национальной сети Глобального договора ООН в России.

Это интервью — реальная попытка ФБЖ разложить ESG-повестку на атомы и молекулы, перевести в цифры и рассказать о реальных инструментах, которые помогут любой российской компании перейти на «сторону добра» или как минимум продлить себе жизнь, не вылетев из бизнес-обоймы только потому, что вовремя не поняли, что мир изменился.

— Что такое Глобальный договор ООН простыми словами?

— Глобальный договор — инициатива ООН (далее сокращенно ГД ООН). Ее главная цель —мобилизовать международное движение ответственных компаний. Это своего рода публичная оферта между мировым бизнесом и международным сообществом. Условия этой «сделки» определяют принципиально отличное от ранее утвердившего, неизменного, традиционного подхода к предпринимательству, когда бизнес воспринимается как деятельность в интересах ограниченного круга лиц, а его главная цель — получение прибыли. В ГД ООН вступают компании, которые отзываются на призыв ООН сместить главный фокус с краткосрочных эффектов, выгодных лишь для круга лиц, прежде всего, собственников бизнеса, в пользу долгосрочного поддерживающего развития в общих интересах. Это значит, что придется пересмотреть или создать новые деловые стратегии и практику, системы управления, технологические подходы, стандарты взаимодействия с заинтересованными сторонами.

Глобальный договор — это своеобразная мировая сцена, на которую под свет софитов ООН и с учетом кредита ее доверия добровольно может ступить любая компания. Поднимаясь на эту сцену, компания анонсирует от имени своего первого лица, что, используя рекомендации и экспертизу ООН, будет (пытаться) соотносить свою творческую свободу в зарабатывании денег, эксплуатации ресурсов, отношениях с сотрудниками и сообществами в определении приоритетов, отборе сценариев и сценаристов с 10 Принципами ГД ООН и Целями устойчивого развития ООН. Глобальный договор принимает такие компании «on board» (на борт) и берет на себя ответственность «держать свет» на этой «труппе», выделяя ее из множества других своим световым рисунком. Таким образом, границы социальной и экологической ответственности компаний-участников ГД ООН, контур их карты устойчивого развития, уровень вовлеченности в решение самых значимых глобальных проблем значительно расширяются, локальная же активность в контексте корпоративного гражданства становится более системной, осознанной и взаимосвязанной.

Одновременно достигается совсем другой уровень прозрачности бизнеса — доступные всем желающим сообщения о прогрессе или отчеты участники ГД ООН ежегодно загружают в единую публичную глобальную базу. Участники ГД ООН наращивают новые компетенции в области устойчивого развития, получают международную экспертную поддержку, присоединяются к мировому сообществу компаний-лидеров в качестве «своих». В практическом обиходе у такого бизнеса появляются понятия impact (воздействие — как положительное, так и отрицательное), ESG, ответственное финансирование и инвестирование, индикаторы ЦУР, ответственная цепочка поставок и так далее. При совокупности других условий добросовестные участники ГД ООН становятся более успешными не только с точки зрения репутации и общего флера хороших дел, но и с точки зрения коммерческих интересов бизнеса.

Прибыльность бизнеса сегодня все больше зависит от того, насколько он вовлечен в процессы устойчивого развития. Эта «новая реальность» продвигается все выше и подбирается к топовым позициям в череде других акцентов на всех мировых биржах, в инвестиционном сообществе, для все более широкого круга партнеров, клиентов, подрядчиков, потребителей, наблюдателей. Безусловно, запускать все эти процессы или придерживаться этических принципов ведения бизнеса можно и без присоединения к Глобальному договору.

Глобальный договор ООН выбирают компании, нацеленные на соответствие высоким международным стандартам, те, кто готов вести за собой других и делать больше, чем постепенно и по частям. Это лидерская позиция, ориентированная на перспективу. ГД ООН — один из маркеров мирового значения для компаний, которые учатся соединять, а точнее, не разделять финансовые и нефинансовые риски и возможности, свои личные привилегии и права других людей, локальные и глобальные потребности и проблемы, экономические и эколого-социальные факторы роста.

— ЦУР касается только бизнеса?

— ЦУР не могут быть достигнуты силами одной из сторон — правительствами, бизнесом, гражданским обществом. Да, они содержат прямой призыв к бизнесу направить свои усилия, инновационный потенциал, гибкие компетенции на достижение ЦУР. К такому равноправному и масштабному участию в достижении глобальных целей Повестка-2030 под эгидой ООН призвала бизнес впервые. При этом основная ответственность за достижение ЦУР лежит на национальных правительствах. Бизнес — это партнер, сильный игрок, обладающий ресурсами, он же несет ответственность во всех сферах, где ощутимо его воздействие.

— Почему так важно об этом говорить сейчас, когда мир захлестнула пандемия?

— Необходима смена господствующей парадигмы развития, способов хозяйствования, использования и распределения ресурсов. ЦУР — это удобно структурированная, понятная, системно изложенная повестка в области устойчивого развития, которая провозглашается и разрабатывается ООН со второй половины XX века. Причиной этого стали появившиеся тогда и не теряющие своей актуальности сегодня тревожные прогнозы развития (в том числе развития мировой экономики). Стали очевидны глобальные угрозы: ядерная война, загрязнение окружающей среды и Мирового океана, истощение природных ресурсов, рост народонаселения планеты, углубление неравенства, расширение зон бедности и нищеты. Довольно давно свет увидели очень конкретные расчеты и доклады, доказавшие необходимость мер предотвращения глобального эколого-социо-экономического кризиса, мер по ограничению физических объемов экономического роста. Исследователями был сделан вывод о том, что сохранение темпов промышленного роста и способа взаимодействия с планетой приведет человечество к порогу гибели, и в этом нет художественного преувеличения. Это подтолкнуло ООН к разработке международных программ по защите окружающей среды. Началось широкое обсуждение подобных угроз. Призывы ООН к государствам сыграли свою роль — было запущено международное сотрудничество для разработки превентивных мер, принимаемых на международном и национальном уровнях. С начала 1980-х годов мы можем говорить о создании новой стратегии развития — устойчивого развития, видимой вершиной которой сегодня для многих являются ЦУР. Со временем задачи развития значительно расширились. Сегодня они охватывают широкий спектр проблем: права человека, предотвращение бедности, расширение доступа к образованию и медицинскому обслуживанию, сохранение природных систем.

— Какова конечная цель Глобального договора ООН?

— Если подняться до уровня миссии, то, наверное, кроме мобилизации все большего числа компаний на сторону добра, это реализация повестки устойчивого развития. Бизнес должен полноценно понять остроту проблемы и сделать ценности устойчивого развития своим главным приоритетом, своей ДНК. Нельзя пытаться примирить непримиримое: содействовать достижению ЦУР и одновременно полностью поддерживать современную цивилизацию потребления, печальные прогнозы в отношении которой и стали причиной разработки этой повестки. Ошибочно пропагандировать экономику, господствующую над экологией и социумом, сосредоточенную на экономическом росте, прибыли, ВВП, и в то же время пытаться решить задачу сохранения окружающей среды в рамках системы, уничтожающей природу. Бизнес должен признать, и мировое сообщество все больше признает, что это невозможно.

Бизнес не может больше игнорировать выводы ученых, в том числе российской науки, о том, что мы все — свидетели катастрофического парадокса. Доказательств об истощении стратегических природных ресурсов, свидетельств о деградации естественных природных систем, о снижении видового разнообразия растительного и животного мира становится все больше. Биосфера Земли деградирует с нарастающей скоростью. За время, что ведется отсчет истории, уничтожено около 40% биосферы на суше, и потребление биопродукции постоянно увеличивается. Человек переполнил свою экологическую чашу на планете за счет вытеснения многих других организмов и продолжает уничтожать наиболее важные ресурсы экосистем.

С учетом растущего производства на душу населения и роста численности людей повышается их уязвимость. Общая болезненность населения увеличивается пропорционально плотности популяции. Возникают эпидемии. Эти угрозы, по мнению экспертов, бывает трудно распознать, потому что они маскируются положительными результатами социального прогресса по сравнению с доиндустриальным и кризисными периодами, например, послевоенным, когда возросли темпы роста дохода на душу населения, более эффективными стали системы здравоохранения и образования, улучшилось питание людей, увеличилась продолжительность жизни.

В мировой экономике прямо сталкиваются две противоположные тенденции: глобальный валовой доход растет, а глобальное богатство, сами ресурсы жизнеобеспечения и того самого дохода — уменьшаются. В этом и есть главное противоречие, до уровня которого должен подняться бизнес и видеть не только ГД ООН и ЦУР, но и их контекст. Нельзя бесконечно расти в конечной системе. Развиваться можно только при условии сохранения восстановительного потенциала системы.

— Обществу важны принципы устойчивого развития?

— Давление, которое сегодня чувствует бизнес со стороны ООН, инвесторов, потребителей, — не что иное как реакция общества, его современные требования ко всем, кто причастен к принятию решений, определяющих качество жизни людей. Во всем мире растет сила гражданского, экологического и социального активизма. Становится как минимум сложно тихо, непублично устроить новый мусорный полигон или включить в производственную разработку уникальные природные зоны. Все чаще мы встречаем примеры бойкотирования компаний, неэтично проявивших себя, падение или даже обрушение их акций в случаях, если они нарушают права человека, допускают жестокость, оказываются причастны к коррупционным сговорам, игнорируют разнообразие особенностей разных людей. Чтобы лучше понять связь своей жизни с концепцией устойчивого развития, людям не обязательно детально разбираться в глобальных процессах. Нужно учиться мыслить глобально, понимая взаимосвязи всех систем. ГД ООН — это институт, который вовлекает бизнес в эту повестку и одновременно может быть рабочим каналом влияния на бизнес со стороны общества.

— Российский бизнес демонстрирует прогресс в осознании своих новых стратегических задач?

— Мы все реже слышим от российских компаний вопрос о том, зачем бизнесу «это» нужно. В нашем диалоге с компаниями звучат другие аргументы: снижение рисков ведения бизнеса, формирование эффективных коммерческих и инвестиционных стратегий. Участие в ГД ООН и вовлеченность в повестку устойчивого развития способствуют повышению локальной и глобальной конкурентоспособности, получению дополнительных преимуществ при участии в международных конкурсах, тендерах, переговорах, в работе с международными рейтинговыми агентствами, переговорах с глобальными контрагентами и потенциальными заказчиками, международными инвесторами и финансовыми институтами. При всем антропо- и экологоцентризме повестки ни ГД ООН, ни ЦУР не призывают бизнес отказаться от коммерческой эффективности. Наоборот, эффективность бизнеса и его инвестиции очень важны. Просто это игра по другим правилам, выгодным для всех сторон, и бизнесу это становится все более понятно.

— Как можно оценить сегодняшний уровень осознания задач ЦУР и важности принципов ГД ООН в России?

— Крупный бизнес, ориентированный на международные рынки, стал активным в последние пять–шесть лет. В публичное пространство, на уровень сигналов, рассылаемых правительством в регионы, эта тема вышла в последние два года. В 2020 году Россия отчиталась перед ООН о прогрессе в области ЦУР. Оценки этому обзору можно давать разные, но сам факт его подготовки стал катализатором многих процессов. Сегодня для России устойчивое развитие и ESG — модная повестка. Созданы Советы по устойчивому развитию при министерствах. Для налаживания диалога с международными организациями, работающими в области ЦУР, президент России делегировал спецпредставителя в лице Анатолия Чубайса. Имеет ли все это отношение к уровню осознания сложности проблем? Думаю, да, непрямое, конечно, но как минимум осознали, что нет альтернативы.
Что касается бизнеса, то уровень его вовлеченности сегодня наиболее высокий. Он точнее считывает повестку и быстрее меняется. Многие, если не основные, наиболее перспективные бизнес-идеи, сегодня сфокусированы на тематике устойчивого развития. Тренд бурно растет на уровне стартапов.

— Вам не кажется, что сегодня многие компании сосредоточены на задаче, как выжить, им не до ЦУР?

— Цели устойчивого развития — не отдельная дополнительная нагрузка на бизнес, не оброк и не барщина. В повестке устойчивого развития собраны основные направления, которые должны быть учтены бизнесом, чтобы выжить и обеспечить базовую устойчивость в глобальном мире: в условиях пандемии, глобальной декарбонизации, перехода к новой экономике. ЦУР — это тот же мир, наш мир, все еще несовершенный, от которого нельзя быть свободным никому.

— Какие обязательства берут на себя компании, присоединившиеся к Глобальному договору ООН?

— Меняться в интересах общества и планеты, соблюдать и продвигать 10 Принципов ГД ООН в сфере прав человека, трудовых отношений, окружающей среды и противодействия коррупции, поддерживать ЦУР и содействовать их достижению, предоставлять отчет о достигнутом в этих направлениях прогрессе, поддерживать деятельность ГД ООН, в том числе путем демонстрации своей приверженности, чтобы вдохновлять другие компании своим примером.

— Каковы обязательства программы ГД ООН перед ее участниками?

— ГД ООН поощряет и поддерживает ответственные компании: предоставляет им доступ к информационным и экспертным ресурсам, консультационные материалы, доступ к глобальному сайту, на котором размещаются данные об участниках и их отчеты, возможность использовать (добросовестно) свой статус участника ГД ООН, чтобы налаживать конструктивные связи. Мы также реализуем программы по повышению компетенций в области устойчивого развития.

— Одна из таких программ — SDG Ambition. Чем она помогает бизнесу?

— SDG Ambition — шестимесячный курс для компаний-участников ГД ООН. Его основная цель — ускорить прогресс бизнеса в области ЦУР. SDG Ambition помогает бизнесу связывать свои корпоративные задачи с ЦУР, то есть внедрять механизмы, инструменты, модели, которые уточняют и конкретизируют действия. Акселератор учит тому, как повысить эффективность корпоративных действий в интересах ЦУР. В процессе обучения происходит моделирование с учетом специально разработанных ориентиров — SDG Ambition 10 benchmarks. Они нужны, чтобы понять, как связывать свою деятельность с ЦУР через измеримые показатели.

— Как стать участником программы?

— Присоединиться к SDG Ambition могут все желающие компании-участники ГД ООН, сотрудничающие с российской национальной сетью. Первый раунд SDG Ambition завершился в июне, к новому можно будет присоединиться после старта приема заявок этим же летом.

— Один из семинаров программы называется «Почему в контексте SDG Ambition критически важна интеграция». Что означает интеграция в данном контексте?

— Сама по себе постановка амбициозных целей и задач, ориентированных на абсолютные показатели, является лишь первым шагом компании на пути к достижению ЦУР.
По данным ГД ООН, только 57% компаний проводят количественную оценку своего вклада в достижение ЦУР. Еще 13% компаний распространяют эту практику на своих поставщиков, на применяемое сырье — 10%, на использование своей продукции — 10%. Значимый прогресс в достижении ЦУР требует более глубокой интеграции принципов устойчивого развития в деятельность бизнеса, во все процессы — от проектирования продуктов и услуг до управления поставщиками и взаимодействия с клиентами.

— Какой должна быть трансформация компании в интересах устойчивого развития?

— Это должен быть системный пересмотр процедур, принципов, технологий, стандартов, экологизация бизнес-мышления, полное соответствие моделей делового поведения потребностям общества, минимизация или устранение негативного воздействия, усиление и развитие положительного. Компании должны пересобрать себя на всех уровнях — от вопросов производства до сбыта и цепочки поставок с целью снижения рисков, издержек, негативного влияния и одновременно углубления влияния положительного. Это должны быть новые инвестиции и инвестирование, в центре которых — ESG-стратегии, прозрачность, измеримость, impact. Бизнесу необходимы новые этичные корпоративные коммуникации, реально работающие механизмы противодействия коррупции, новый уровень внимания к вопросам прав человека и трудовых отношений (равный доступ, гендерное равенство, доступ к совету директоров, инклюзия, разнообразие и др.), инновационные устойчивые бизнес-модели в целом.

— Что мешает бизнесу осуществлять подобный переход?

— В 2018 году мы провели в России опрос компаний о текущем уровне и перспективах их вовлеченности в реализацию ЦУР. Участники выделили основные стимулы: новые возможности для роста бизнеса; связь вовлеченности в ЦУР с репутацией компании; соответствие бизнеса требованиям инвесторов и партнеров. Сюда же добавим повышение эффективности управления рисками, связанными с устойчивым развитием; следование запросам заинтересованных сторон; улучшение экономических показателей (рост доли рынка, прибыли и
т. д.), вовлеченность в международную повестку, внимание к глобальным трендам.

Спрашивали мы и про основные барьеры. На первом месте — отсутствие государственной политики, нормативных документов, ясного понимания подходов к внедрению ЦУР и выгод от их внедрения. Далее шли нехватка ресурсов (финансов, технологий, человеческих ресурсов), знаний, недостаточное знакомство с передовыми лучшими практиками, отсутствие интереса руководства и вовлеченности топ-менеджмента. В этом году мы запускаем второй трек этого опроса. Предполагаю, что, несмотря на явный прогресс бизнеса, соотношение за это время изменилось незначительно, кроме двух пунктов: понимание выгод от внедрения ЦУР и вовлеченность руководства и топ-менеджмента — они стали гораздо выше, а это мощный локомотив.

— Не останется ли ЦУР публичным кредо только крупных компаний, которые вынуждены принимать эти правила игры?

— Значение и масштаб темы, мировой резонанс, который способствует постоянному повышению осведомленности о ЦУР, коснутся всех уровней бизнеса. Вовлеченность крупных компаний в эту повестку уже факт. Почувствовав пользу и выгоды от реализации актуальной повести, бизнес-лидеры хотят углублять это положительное влияние. Они все чаще включают требования, связанные с ЦУР, в кодекс для своих поставщиков и партнеров, а это преимущественно средний и малый бизнес. Все заметнее в этом процессе будет роль новых возрастных групп, многие из которых изначально настроены на эту повестку: с ней они приходят устраиваться на работу, в ее интересах они создают бизнес-проекты, с ее учетом выстраивают линию потребления. Все это мотивирует бизнес соответствовать их ценностям. Накапливаются новые научные данные, подтверждающие критическую необходимость всеобщей приверженности устойчивому развитию. Наша жизнь будет меняться с появлением новых технологий, многие из которых разрабатываются для того, чтобы совершить прорыв к благополучию, равным для всех возможностям, справедливой, инклюзивной среды для всех.