Сможет ли Россия обеспечить себя «редкими землями»

© freepik

Для России развитие минерально-сырьевой базы металлов высоких технологий, а именно так сегодня их называют, — это вопрос внутренней безопасности и экономической устойчивости. Без редкоземельных металлов невозможно развитие многих отраслей промышленности. Они стали своего рода пропуском в экономику высоких технологий, и потому еще в 2022 году правительство включило их в перечень основных видов стратегического минерального сырья. Все для того, чтобы вопросы разведки, добычи и производства благородных металлов в РФ стали приоритетными, то есть получили свой план развития, целевые показатели, дающие независимость от импорта и возможность для развития ключевых отраслей промышленности.

Что касается целей, они выглядят весьма амбициозно: к 2025 году импортозависимость по РЗМ должна снизиться до 50%, то есть почти в половину от сегодняшних значений. Их производство должно достичь 2,7 тысячи тонн в год. И если задуманное сбудется, у России есть шанс к 2030-му полностью обеспечивать себя «редкими землями». Рубеж этот находится на уровне 7,5 тысяч тонн РЗМ в год, посчитали эксперты. Таковы желания правительства, заложенные в дорожную карту по развитию минерально-сырьевой базы редких и редкоземельных металлов. Ее наличие — ориентир для инвесторов, потребителей и тех, кто должен эти показатели обеспечить, добывающей и перерабатывающей промышленности. Есть цели — будет и поддержка от государства, рассуждают последние. И они правы.

О том, как в правительстве видят эту задачу и какие пути ее решения наметили, чиновники всех ответственных министерств и ведомств рассказали на конференции, посвященной освоению, воспроизводству и использованию минерально-сырьевой базы металлов высоких технологий. Она прошла на базе Всероссийского НИИ минерального сырья имени Н. М. Федоровского (ВИМС).

Новая эра

Традиционно много чиновники говорили о новом технологическом укладе, ускоренном внедрении передовых российских разработок и, конечно, локализации производств. «Нам нужна современная, технически подготовленная минерально-сырьевая база. Мало иметь запасы, необходимо целенаправленно готовиться к их эксплуатации, и эта задача выходит далеко за рамки чисто геологических задач», — заметил Евгений Петров, руководитель Федерального агентства по недропользованию. Здесь, пожалуй, ничего нового. Интересно, что скажет наука. В отличие от чиновников, которые чаще всего руководствуются поручениями, спущенными сверху, и от бизнеса, живущего по законам рынка, одна лишь наука смотрит далеко вперед, и в этом ее безусловная ценность. Какой минерально-сырьевой базой по группе металлов высоких технологий располагает сегодня РФ, насколько актуальны эти данные, нужны ли новые открытия, или хватит того, о чем уже знаем и что разведали?

Если коротко, то наука воодушевлена и обрадована тем, что она снова в деле. И сегодня у нее есть стойкое ощущение, что это будет игра по-крупному, если верить заявлениям первых лиц. Слова о том, что России надо развивать минерально-сырьевую базу произносит лично президент РФ, и не просто говорит, а дает конкретные поручения и требует исполнять. Николай Бортников, академик-секретарь Отделения наук о Земле РАН считает: «Наступила новая эра в развитии металлов высоких технологий. Для России это новый шаг, так как многие годы считалось, что для содержания нашей экономики достаточно иметь нефть и газ. Сейчас все изменилось, стратегически важные металлы и их запасы в стране в центре внимания».

Переоткрыть заново

Справедливо, и все факты вроде бы в эту пользу. Рассуждаем вместе с академиком дальше и понимаем: все, что мы сегодня знаем о залежах редкоземельных металлов, — сведения, собранные в довольно далеком прошлом, эти запасы разведаны еще предыдущим поколением геологов. «С тех пор многое изменилось, — говорит академик Бортников, — придется переизучивать месторождения». Он же обозначает еще одну фундаментальную проблему: рано или поздно запасы придется воспроизводить, а для этого надо научиться предсказывать и искать месторождения, а это не всегда получается. Те из них, которые можно добывать с поверхности, уже открыты. Цель —
научиться искать скрытые запасы. Для геологов проблема не новая, но пока, как говорит Николай Бортников, нет успехов в ее решении: «Для этого необходимо развитие фундаментальной науки, которая сможет выяснить, как образовалось месторождение. Не поймем это — не сможем извлечь сырье».

Наследие «золотого века» русской геологии

Вот вам и новая эра. Получается, к наступлению светлого будущего, в котором наши природные богатства сделают нас сильнее, мы оказались не готовы. Григорий Машковцев, научный руководитель «ВИМС», президент Российского геологического общества, продолжает ту же мысль, которой с коллегами по отрасли поделился Николай Бортников. «Мы, геологи, убеждены, что все редкие металлы есть в России, в том числе и те, что сегодня в дефиците, — говорит Машковцев, — нужны геолого-поисковые работы и переоценка резервных месторождений». Казалось бы, где еще искать, если в «золотой век» русской геологии территория страны была изучена вдоль и поперек, задается вопросом Машковцев. Дело в том, что тогда скрытые месторождения оставались за бортом исследовательского интереса. Изучали и разведывали те, которые легко отрабатывать.

Со скрытыми все куда сложнее: нужны особые технологии, которые позволят их обнаружить и изучить. Что-то было придумано еще в советский период, скажем, тот же ВИМС еще в 1960-ые годы разработал технологию обнаружения перекрытых урановых месторождений в Северном Казахстане. Получается, что вся надежда на силу российской науки и скрытые резервы земли русской. Геологи говорят, что резервные месторождения до сих пор остаются за пределами интересов и недропользователей, и добывающих компаний. И это несмотря на то, что сегодняшние технологии позволяют вернуться к ним и сделать их добычу возможной и рентабельной.  

Зеленые мотивы, медные горы

Наука готова идти и разведывать заново, создавать инновационные методы извлечения и переработки, но сначала ее представители считают важным определиться с целеполаганием и выбрать путь, которым хотим пойти. По целям — и средства. И то, и другое — во власти правительства.  

Олег Казанов, генеральный директор Всероссийского НИИ минерального сырья имени Н. М. Федоровского (ВИМС), предлагает к рассмотрению четыре сценария развития событий. В основе каждого — определенный уровень обеспеченности страны минерально-сырьевыми ресурсами, свое целеполагание и разный конечный результат.  

Сценарий № 1 предусматривает полную обеспеченность страны всеми промышленными металлами. Его плюсы и минусы Казанов предлагает рассмотреть на примере меди, которая является основным бенефициаром «зеленой» энергетики, в пять раз более медиемкой, чем традиционная генерация. Так, на выработку единицы установленной мощности «зеленой» энергии нужно до шести тонн меди. Эта конъюнктура определяет цены на металл, обеспечивает устойчивое финансирование медных проектов. Практически каждый год открываются новые месторождения. Общий объем добычи уже составляет более десяти миллионов тонн меди в год, и это очень много. «Совершенно очевидно, что при любом развитии событий добыча многократно превышает спрос, — говорит Олег Казанов. — Возникает вопрос: нужна ли нам сегодня геологоразведка на такие промышленные металлы? Да, нужна, но при этом сценарии мотивом будет не восполнение дефицита того или иного металла, а социально-экономическое развитие территорий и другие аспекты». Медь — самый яркий пример, но похожая ситуация наблюдается не только по ней.

Нам столько не надо

Второй сценарий предусматривает обеспеченность запасами на длительную перспективу и особенно характерен для редкоземельных металлов. Геологи считают, что у РФ колоссальная сырьевая база по ним, их гораздо больше, чем нужно сейчас экономике. Такая картина по танталу, ниобию, титану. Олег Казанов уверен, что, как только начнется освоение месторождений, дефицит исчезнет. Надо ли по этой группе металлов вести геологоразведку? Для начала, говорят геологи, надо провести переоценку существующих объектов, не введенных в эксплуатацию. Такова и должна быть задача геологоразвездки по «редким землям»: добыть все, что уже разведано, а дальше действовать по обстановке, то есть следовать за спросом.  

Что там за горизонтом?

Так или иначе большинство описанных сценариев основаны на оценке потребления — сегодняшней и на перспективу. Не так уж далека оказалась наука от реальной экономики, но верны ли ее прогнозы? Взять тот же литий. Бум на него всем очевиден, и недропользователи с охотой идут в разведку литиевых месторождений. В России их разведано семнадцать, объем запасов оценивается в 3,5 млн тонн. Нужно ли еще? Если верен прогноз потребления, то к 2040–41 гг. существующие запасы будут исчерпаны, и нам понадобятся новые объекты. Только надо понимать, что не всякий литий одинаково востребован. Олег Казанов предлагает задумываться именно об этом, пока есть время, и вести поэтапную подготовку объектов, чтобы к 2041 г. быть готовыми удовлетворить спрос. По оценкам ВИМС, похожие сценарии просматриваются по графиту и плавиковому шпату.

Дефицитен и очень востребован

Другая ситуация с ураном, и здесь вполне уместно говорить о сценарии по преодолению дефицита. Россия — сама активный потребитель этого вида сырья, так как в нашей стране «зеленая» энергетика в основном ядерная. Спрос на уран будет расти и за счет иностранных потребителей, в первую очередь, Китая и Индии. Сегодня РФ обеспечивает себя ураном за счет добычи его в Казахстане. Там запасов хватит ориентировочно до 2040-ых гг. Поэтому придется определиться, добывать уран за рубежом или искать внутри страны. Пока все, что мы имеем, — это Эльконский ураново-рудный район в Республике Саха (Якутия). Но, как говорит Олег Казанов (ВИМС), Элькон не обеспечит нас достаточным количеством сырья, а потому с поисками урана лучше не медлить. Та же картина с хромом. Есть скромные надежды, что ситуация по нему будет меняться, например, объекты его добычи введут в строй раньше срока, пока цены и спрос высоки. Но крупных хромовых проектов в РФ немного, на какое-то время их запасов хватит, но, согласно данным ВИМС, уже после 2035 года Россия начнет испытывать дефицит хрома. Возможный выход, который предлагает наука, — использование рентабельных технологий переработки низкохромистого сырья, но потребуется время на их создание.

Какой бы сценарий развития минерально-сырьевой базы ни выбрала для себя Россия, все заинтересованные стороны однозначно признают, что роль геологоразведочных работ должна значительно возрасти хотя бы по ключевым сырьевым позициям. Даже несмотря на то, что по многим из них мы чувствуем себя вполне уверенно и ждем прироста разведанных объемов.

Стимулы для разведки

Асламбек Гермаханов, заместитель руководителя Федерального агентства по недропользованию (Роснедра), прогнозирует, что Россия получит прирост по сырьевой базе некоторых полезных ископаемых, среди них — золото, уран, медь, свинец, цинк, титан, сурьма. В РФ идет активное освоение месторождений лития. В разработке Колмозерское, Полмастундровское месторождения в Мурманской области, Тастыгское в Туве. Ведутся работы на вольфрамовом месторождении им. Б. К. Михайлова в Кабардино-Балкарии, ниобиевом — Большеокинском в Иркутской области. Геологоразведку и развитие минерально-сырьевой базы во многом стимулирует заявительный порядок оформления лицензий. По нему уже выдано десять тысяч, 358 месторождений находятся в разработке, среди них есть и крупные, например, золотосеребряное в Якутии («Роман»). Для сравнения: суммарное финансирование в поисковый этап за пять лет до введения заявительного порядка лицензирования составило 38 млрд, а за последние пять лет, когда он уже действовал, — 132 млрд рублей.  

За что заплатит бюджет?

В свою очередь, государство видит основной точкой для приложения собственных усилий стратегическое сырье. Если раньше на изучение его запасов и разведку приходилось 20% от объема госфинансирования, то сейчас 70–80%. В сентябре 2023 года на Восточном экономическом форуме Владимир Путин дал поручение проработать минерально-сырьевую базу ряда регионов, в первую очередь, Сибири и Дальнего Востока. В Роснедрах предварительно посчитали, сколько денег необходимо для дальнейшего изучения недр. Теперь ведомству предстоит обосновать затраты. Ключевой аргумент для Минфина: это будут инвестиции в будущее РФ, ведь этих запасов должно хватить на ближайшие 30–50 лет.

Что еще может сделать Агентство, чтобы покрыть дефицит на металлы внутри страны? Как вариант усилить контроль за недропользователями, которые уже получили лицензию, но не перешли в фазу активных действий. Особое внимание — к выявлению «спящих» лицензий по месторождениям дефицитного сырья. Задача подобного супервайзинга — выявить причину, почему объекты несвоевременно вводятся в эксплуатацию. Как говорит Асламбек Гермаханов («Роснедра»), основная причина — проблема с инфраструктурой. На фоне большинства объектов разведка Удоканского медного месторождения в Забайкалье, которое сегодня находится в высокой стадии готовности, — один из удачных примеров ускоренной реализации всех государственных процедур и ввода объекта в эксплуатацию.  

Курс на дефицит

Сегодня государство и недропользователи оказались по одну сторону баррикад, у них общие цели: добыть как можно больше, чтобы обеспечить себя, и продать подороже на внешние рынки, пополнив бюджет. Чтобы привести работу по развитию минерально-сырьевой базы РФ к единому знаменателю, начали с начала. В 2022 году правительство впервые за 26 лет актуализировало перечень стратегически важного сырья. Он расширен с 29 до 61 позиции. Среди прочего в него вошли нефть, природный газ, уран, марганец, хром, титан, бокситы, медь, свинец, сурьма, олово, цинк, никель, молибден, вольфрам, кобальт, редкие и редкоземельные металлы, золото, серебро, платиноиды, алмазы, графит, фосфаты, соли калийные, шпат плавиковый, особо чистое кварцевое сырье и подземные воды. Правительство взяло на себя обязательства актуализировать перечень не реже чем раз в три года. Следующий шаг — из общего перечня выделили дефицитные материалы, среди них, например, марганец, хром, ниобий, редкоземельные металлы, титан, литий. Полный список еще на утверждении. Однако Минприроды России уже поручено «обеспечить приоритетное финансирование работ по воспроизводству минерально-сырьевой базы дефицитных видов стратегического минерального сырья за счет средств федерального бюджета».      

Моделировать, балансировать, планировать

Как говорит Александр Темнов из министерства природных ресурсов и экологии РФ, поставлена задача разместить все дефицитное сырье, добываемое в стране, в национальной экономике. Задача тем более непростая, если расширить горизонт планирования до 2050 года, а именно на этот временной период сегодня ориентированы все ключевые госпрограммы. В этих условиях придется особенно тщательно моделировать баланс спроса и предложения, опираясь на поставленные цели научно-технологического развития. Если исходить из экономики замкнутого цикла, спрос придется создавать самим. Совершенно определенно, что по ряду отраслей ключевым стратегическим заказчиком будет само государство. Оно же и регулятор. В случае чего можно будет ввести ограничение на вывоз минерального сырья. Главное сегодня и навсегда добиться технологического суверенитета, а для этого придется решить массу сложных задач.

Александр Темнов уверен, что наша сильная сторона — большой технологический задел, накопленные наработки, которые важно развивать, создавая под свои потребности критически важные технологии для снижения себестоимости. Чтобы добиться желаемого, государству придется решить множество уравнений, вложить сотни миллиардов рублей. А там, где оно тратит такие деньги, контроль и спрос будет особый. Неслучайно Александр Темнов напоминает о том, что недропользование должно быть ответственным. В ответ на это государство обещает инвесторам помощь и поддержку.

Надежды на лидерство

Проект «Полярный литий» — яркая иллюстрация того, как оно работает на практике. Он же наглядно демонстрирует, как важно хорошенько задуматься о спросе на входе в проект, еще лучше торговать не сырьем, а продуктом высокого передела. Валентин Кряжев (ООО «Полярный литий») говорит, что экономика проекта изначально ориентирована на построение замкнутой цепочки — от сырьевых продуктов до производства электротранспорта. У компании, которая является совместным проектом «Росатома» и «Норникеля», — лицензии на Колмозерское и Полмостундровское месторождения. Освоение Колмозерского месторождения идет опережающими темпами, есть обоснованные надежды, что рост и содержание запасов на треть превысят первоначальные прогнозы. Если по факту так и будет, месторождение позволит России выйти на второе – третье место в мире по объемам доказанных запасов и обеспечит попадание в мировую элиту по содержанию лития. Правда, до этого еще далеко. Сначала надо построить 150 км дороги и протянуть на это расстояние линию электропередач.

Замкнуть цепочки

После ввода в эксплуатацию к 2030 году в Мурманской области планируют добывать 45 тысяч тонн лития в год. Вопрос, куда его девать, кажется уже решенным. Изначально планировалось, что все добытое сырье поедет в Китай, где из него произведут катодные материалы, которые вернутся на калининградскую фабрику «РЭНЭРА» (также входит в экосистему «Росатома»), и здесь уже из них соберут накопители энергии. Но теперь ставка сделана на замкнутый производственный цикл, благо возможности головной компании, корпорации «Росатом», к этому всячески располагают. В качестве продуктов передела рассматриваются карбонат лития и компоненты для систем накопления энергии. «Все составляющие катодных материалов мы можем делать на площадке «Полярного лития» и Кольской ГМК, — говорит Валентин Кряжев, — как минимум мы сможем закрыть потребности калининградской фабрики и обеспечить ее накопителями. Даже несмотря на сложную экономику, надо налаживать собственное производство катодных материалов». Каким будет следующий шаг, тоже известно. Собственная автомобильная платформа будет создаваться на мощностях КАМАЗ.

Казалось бы, за плечами «Полярного лития» — гиганты российской экономики, огромная ресурсная база и оборотный капитал, но и здесь без господдержки не обойдется. Компания планирует просить субсидию на создание инфраструктуры. Каким бы ни был масштаб бизнеса, интерес к проекту обоюдный. Только общая заинтересованность способна вывести промышленность редкоземельных и других дефицитных металлов на новый уровень развития.