© Фото: архив

С незапамятных времён одна из страшнейших болезней человека — проказа. Её возбудитель, в отличие от близко родственного возбудителя туберкулёза (и вакцина от туберкулёза не хуже защищает от проказы), поражает не глубинные внутренние органы, а поверхностные ткани — в основном кожу и нервные окончания в ней. Поэтому его действие очень наглядно и чудовищно пугает. Приемлемо надёжные средства лечения появились менее века назад. Да и предотвращать самые катастрофические осложнения вроде потери фаланг пальцев научились примерно тогда же.

Толчком к методу защиты рук и ног стало случайное наблюдение врача в лепрозории (по латыни проказа — lepra) — изоляторе для прокажённых. Он до боли в пальцах пытался отпереть тугой замок. Проходивший мимо пациент, видя его старания, подошёл и легко провернул ключ. Изумлённый врач, видя, что нежданный помощник явно слабее по телосложению, попросил его показать руку. На ней отчётливо виднелись ссадины от давления металла. Врач понял: больной просто не почувствовал травму. Отсюда вывод: прокажённые получают мелкие повреждения чаще здоровых, но не замечают их. Значит, немалая часть видимых разрушений тела вызвана не прямым действием микобактерий лепры, а незалеченными царапинами да ушибами. Вскоре в практику вошли крепкие обувь и перчатки для больных — и потеря фаланг пальцев стала не характерной частью облика прокажённого, а крайней редкостью.

Нелеченые травмы при проказе — далеко не опаснейший, зато весьма наглядный пример последствий отсутствия обратной связи. В кибернетике, науке о правилах и методах управления, понятие обратной связи — одно из важнейших. Без получения сведений о последствиях своих действий управлять, в том числе самим собою, можно, по выражению Александра Григорьевича Лукашенко, «плохо, но недолго» (он известен оговорками почти как Виктор Степанович Черномырдин или Джордж Уокёр Джордж-Хербёрт-Уокёрович Буш: например, говоря «белорусский народ будет жить плохо, но недолго», он имел в виду «белорусский народ недолго будет жить плохо»).

Но мало получить обратную связь, надо ещё уметь ею воспользоваться. Простейший, пропорциональный способ (чем больше поступающий по ней сигнал, тем сильнее должно быть воздействие, направленное на его ослабление) зачастую ведёт к быстрой раскачке управляемой системы: естественная инерция мешает ей сразу отреагировать на управляющее воздействие, и оно успевает вырасти настолько, что направляет её в противоположную сторону.

Правда, по мере приближения к требуемому положению пропорциональное воздействие уменьшается, но набранная ранее инерция движения чаще всего не успевает полностью рассеяться в сопротивлении ему. Её приходится учитывать измерением скорости приближения к цели (в математической формулировке дифференцированием расстояния) и подсчётом энергии, вложенной в перемещение (интегрированием по пройденному пути).

Полноценный пропорционально-интегрально-дифференциальный (ПИД) регулятор (да ещё с возможностью настройки соотношения этих трёх каналов измерения) удалось осуществить ещё на рубеже XIX–XX веков чисто механическими средствами. В нынешнюю цифровую эпоху задача ПИД-управления решается вовсе элементарно. Более того, насколько я наслышан, ничего лучшего, чем ПИД, невозможно создать, пока не знаешь ни внутренней структуры, ни хотя бы индивидуальных особенностей поведения объекта управления.

Чем понятнее поведение, чем легче предсказать его, тем точнее могут быть управляющие воздействия, тем меньше возможные отклонения от нужного состояния и время возвращения в него. Посмотрите хотя бы на самолёт, управляемый опытным (и набравшимся опыта именно на данном экземпляре) лётчиком! Не зря так называемые площадки (полёты в строго установившемся режиме для замера характеристик аппарата, составляющие порядка 9/10 общего времени лётных испытаний) не доверяют даже лучшим современным автопилотам: гонять площадку так, чтобы неизбежные отклонения были пренебрежимо малы на фоне погрешностей измерения, может только человек.

Время от времени входит в моду концепция универсального управленца — человека, благодаря общим навыкам способного управлять любым конкретным делом. В советское время было, например, понятие номенклатуры, то есть должностей, куда назначали только с согласия определённой административной и/или партийной структуры. Как правило, попавший на такую должность даже в случае серьёзных ошибок в работе переводился на другую номенклатурную же работу, а не исключался вовсе из системы управления. Ведь считалось, что набранный им опыт может пригодиться в дальнейшем. Сейчас таких называют эффективными менеджерами. А уж курс мастера делового управления (MBA — magister of business administration) вообще предлагает общие принципы, пригодные в любой структуре, но как раз поэтому далеко не эффективнейшие в каждом конкретном случае.

Работников советской номенклатуры старались использовать с учётом не только объёма, но и характера набранного опыта. В частности, для руководителя производства считался если не абсолютно необходимым, то, по меньшей мере, весьма желательным опыт работы на этом или подобном производстве. В идеале подросток после фабрично-заводского училища (ФЗУ) становился к станку, потом заканчивал высшее техническое учебное заведение (ВТУЗ) при заводе и возвращался в свой цех уже инженером, постепенно повышался до начальника участка, а потом и цеха, параллельно участвуя в общественной (профсоюзной и партийной) работе, становился главным инженером, директором, руководителем отраслевого управления и, в конце концов, министром. Министров, конечно, несравненно меньше, чем инженеров, но львиная доля министров производственных отраслей прошла в СССР подобный путь — если не на одном предприятии, то хотя бы в нескольких тесно смежных отраслях.

В политике и подавно не обойтись ПИД-регулированием. Ведь ход событий меняет не только условия развития, но и его цель. А рядовые граждане (да и немалая часть самих политиков) чаще всего представляют себе и цель, и механизм её достижения лишь в самых общих чертах, а то и вовсе в духе «за всё хорошее против всего плохого», не осознавая, что в жизни плохое и хорошее чаще всего — разные стороны единой и неделимой системы. Не говоря уж о разных представлениях, что считать хорошим, а что плохим.

Например, нынешняя министр иностранных дел Германии, видная деятельница партии зелёных Бербок публично пообещала помогать Украине в её борьбе против Российской Федерации независимо от мнения своих избирателей по данному поводу. В самом деле, избиратели, голосующие за разрушителей большинства эффективных энергетических и производственных систем, вряд ли адекватно мыслят и по другим поводам. Но адекватна ли сама Бербок?

Деловое управление также требует многих навыков, обычно представляющихся востребованными только в политике. Ведь управлять даже производственными процессами приходится через связанных с ними людей. Например, сын моих многолетних сокомандников (и сам — участник интеллектуальных игр с громадным опытом, не раз участвовавший и в нашей команде) психолог Феликс Романович Морозовский много лет занимается именно налаживанием взаимодействия на предприятиях и в прочих деловых структурах. Причём, насколько я могу судить, обучает он, прежде всего, тому, что и в политике необходимо. И судя по его рассказам о коллегах по его узкой специальности, они тоже видят много общего между хозяйственным и государственным руководством.

Итак, для эффективного управления нужно, по меньшей мере, учитывать не только текущую обстановку, но и динамику её изменений, а ещё лучше — знать внутренние устройство и закономерности объекта управления. Это, в свою очередь, заставляет вникать в организационные и производственные процессы, в психологию всех, кто в них участвует. И не просто собирать текущие сведения, а на их основе строить мысленные модели, позволяющие прогнозировать поведение всех звеньев системы и её как целого. Всё это, конечно, не исчерпывает обязанности управленца, но без этого вряд ли возможно полноценно исполнять обязанности, мною не упомянутые.