Анатолий Вассерман: Астротурф малого бизнеса

Жалобы на катастрофическую нехватку малого и среднего бизнеса (МСБ) у нас появились едва ли не одновременно с самим этим термином. И не прекращаются по сей день. Так, в реальном секторе он охватывает всего 1/40 общего объёма производства. Полагаю, если вычесть тех, кто всякими бухгалтерскими трюками вроде разделения единой технологической цепочки между несколькими формально независимыми хозяйствующими субъектами, связанными якобы только договорами, создаёт себе имидж МСБ ради льгот и субсидий, то и столь скромное число будет всего лишь недосягаемой мечтой.

Доля МСБ скромна уже не первый год, невзирая на то и дело разрастающиеся формы и направления государственной поддержки. Даже мораторий на многие проверки, наложенный в связи с коронавирусной пандемией и продолжаемый невзирая на её завершение, вроде помогает сохранять роль МСБ в общем хозяйстве Российской Федерации, но никоим образом её не увеличивает.

Похоже, агитация за развитие МСБ и его экономическая поддержка не столько помогают существующим потребностям в нём, сколько раздувают их искусственно. Зачем — не берусь гадать. Отмечу только изобилие возможностей заработка на любом трюке, не вызванном необходимостью.

В Соединённых Государствах Америки принудительно наращиваемое зачастую называют астротурф по популярной там марке искусственного газона. Мне сей термин впервые встретился в связи с подгонкой под желание заказчика результатов исследований в тамошней социологии (она, как известно, наука точная: за что заплатишь — то и получишь). Рассказы о жизненной важности МСБ тоже изрядно напоминают астротурф.

На мой взгляд — потому, что МСБ существует не в вакууме, как сферический конь из математического анекдота о начальном этапе моделирования. Ведь любая деятельность требует обеспечения ресурсами. И далеко не все такие ресурсы можно создавать всё тем же МСБ.

Правда, в первобытном обществе люди существовали собирательством да охотой, используя ресурсы, формируемые природой без их участия. А потом земледельцы несколько тысячелетий вели натуральное хозяйство, почти всё производя собственноручно силами своей семьи, а за немногим требующим особого мастерства обращаясь к соседям (так, кузнец был один на всё поселение, а то и на несколько соседних). Причём на одном подворье (или в одной кузнице) людей примерно столько, сколько нынче классифицируют как МСБ. Но производительность такого труда достаточна разве что для выживания: на содержание других специалистов ресурсов почти не оставалось. Так, экипировка и прокормление одного профессионального воина требовали постоянных усилий десятков, а то и сотен крестьянских хозяйств. Поэтому типичная княжеская дружина — несколько десятков (в лучшем случае сот) бойцов, а полноценная армия средневекового государства — несколько тысяч: больше не могло долго кормиться даже грабежом завоёванных земель.

Эффективнейший (в ограниченных, но весьма значительных, пределах) способ повысить производительность труда — его разделение. Но для него нужно, помимо прочего, достаточно потребителей, чтобы своей продукцией обеспечить выживание (а лучше — благополучие) узкого специалиста. И требуется оборудование, позволяющее всех этих потребителей обслужить.

В 1996-м я несколько месяцев был одним из выпускающих редакторов еженедельника «Компьютерра». И по сей день со стыдом вспоминаю, как однажды после посещения очередной выставки цифровых технологий прибежал к его основателю (а тогда — уже главе созданного им же одноимённого издательского дома, где, в частности, лет через десять по его же инициативе зародился «Бизнес-журнал») Дмитрию Евгеньевичу Мендрелюку со сверхценной идеей (так психиатры вежливо называют манию): купить увиденный мною высокопроизводительный и высококачественный цветной принтер, чтобы печатать тираж на нём. Он выслушал меня вежливо и не задал очевидный вроде бы — но мне в голову пришедший лишь через несколько недель — вопрос: какова цена одного листа при такой технологии? Уж и не помню сейчас, при скольких оттисках офсетной печати цена подготовки к тиражу, разложенная по всем экземплярам, становится неощутима на фоне затрат на работу принтера, но при тогдашней популярности «Компьютерры» её выпуск по классической типографской технологии был многократно дешевле, чем по моему предложению. А вот для индивидуализированных документов, где в каждый экземпляр вложены некие персональные данные адресата, нужен именно принтер, и если таких документов сравнительно немного, то выгоднее печатать их целиком, а не заполнять на принтере отдельные графы типографской заготовки.

Итак, чем больше людей, тем выше требуемая от каждого из них производительность труда. Соответственно больше размах большинства производств и глубина разделения труда. Всё это заставляет собирать вокруг одной технологической цепочки больше сотрудников. Доля МСБ в хозяйстве сокращается не потому, что его ущемляют, а потому, что большой бизнес растёт быстрее.

Иллюзия сверхвысокой важности МСБ создана двумя способами. В странах быстро растущего производства его доля поначалу велика, ибо сформировалась, когда хозяйство ещё было сравнительно невелико. Поэтому кажется, что как раз МСБ — источник быстрого роста. Вдобавок многие страны уже несколько десятилетий выводят свои производства в регионы дешёвой рабочей силы, а своё благополучие основывают на лицензионных отчислениях за право изготовления своих разработок да доходах от владения вновь создаваемыми предприятиями. Граждане этих стран вынужденно переориентируются на услуги друг другу — а это уже сфера МСБ. Показывать подлинный источник благосостояния — работу других народов — по нынешним временам неприлично: напоминает колониальное прошлое. Вот и уверяют, что вся польза — от МСБ.

Всё это, конечно, никоим образом не значит, что МСБ вообще можно считать всего лишь средством массового трудоустройства. В сфере индивидуализированного обслуживания его вряд ли можно заменить. Я уже много раз отмечал: разнообразие продукции должны обеспечивать в основном производства, согласующие свою деятельность разве что с ближайшими соседями по технологическим цепочкам. Михаил Леонидович Хазин указал: для быстрой смены ассортимента нужно, чтобы и сами цепочки были чем покороче. Всё это — МСБ.

Но без большого производства МСБ обеспечивает в лучшем случае жизнь по формуле «бедненько, но чистенько». Порождённая ею легендарная скандинавская школа архитектуры и дизайна мне нравится даже в крайних проявлениях вроде стеллажей IKEA, а уж выборгская городская библиотека, вместе с мебелью спроектированная одним из основоположников школы Алваром Хуго Йохан-Хенриковичем Аалто (1898.02.03–1976.05.11) — и вовсе шедевр. Но нынче скандинавы живут пусть и не столь изящно, зато куда благополучнее — как раз благодаря тому, что встроились (пусть и не на ведущих ролях) в крупные (в том числе международные) хозяйственные связи. Крупные же страны, способные замыкать большинство технологических цепочек внутри собственных границ, и подавно не могут ограничиваться МСБ. Хотя, конечно, и без него не обойдутся. Но чем обширнее и разнообразнее основное производство, тем больше в нём и вокруг него найдётся мест для МСБ и тем меньшую долю общей продукции (и валового внутреннего продукта при всей условности этого показателя, допускающего многократный зачёт некоторых товаров и услуг) тот обеспечит.

Значит ли это, что МСБ вовсе не нуждается в государственной поддержке? Никоим образом не значит. Это прежде всего миллионы людей, осваивающих новые (для себя, а то и для всего общества) виды деятельности. Их не всегда можно учить, но всегда нужно давать им возможность учиться самостоятельно. В моё время в преферансе новичкам давали стипендию — в размере половины проигрыша. Нечто подобное нужно любым начинающим. Да и сложившееся дело чем меньше, тем неустойчивей. Кому нужно изобилие разочаровавшихся в своих способностях, а то и в неких особенностях общественного устройства? МСБ — инструмент вспомогательный. Но в разумных дозах необходимый. Он заполняет зазоры. Но их доля в большом хозяйстве заведомо невелика.

Анатолий Вассерман.