Эксперт Прохоров: путь цифрового рубля будет тернист

Цифровой рубль — абсолютно новая для подавляющего большинства россиян сущность. Понятно, что новое легко не дается, особенно если речь идет о финансовой сфере. В массовом сознании этой новой сущности пока нет. Большинство про нее вообще ничего не слышали — массовая атака на сознание россиян еще предстоит. На небольшие глубины в тему погрузились лишь самые продвинутые, и отчасти бизнес. Последний — в тайной, тихой и скромной надежде, что новая форма денег позволит закрыть хоть какие-то бреши в расчетах, особенно международных. Понятно, что тема специфическая, сложная, обывателю непонятная. А что в ней очевидно и не очень экспертам финансового рынка?

Наш собеседник — Роман Прохоров, председатель Правления Ассоциации «Финансовые инновации» (АФИ), заместитель Председателя Совета ТПП РФ по финансово-промышленной и инвестиционной политике. Задаем наивные и не очень вопросы о том, как понимать инициативу ЦБ по введению цифрового рубля, кому он был нужен, и какую роль способен сыграть в финансовой системе РФ. Заодно попытаемся понять, каким функционалом наделят цифровую российскую денежную единицу, и пора ли бизнесу вникать в нюансы системы в поисках новых возможностей. К счастью, наш диалог с Персоной номера получился гораздо более широким и вышел за границы темы цифрового рубля — достаточно далеко, чтобы читателю стало понятно, кто и куда направляет финансовую систему страны и в каких целях.

 — В каком направлении сегодня развивается российский финтех?

— В РФ люди из финтеха весьма творческие. Они активно работают, в том числе за рубежом, я бы даже сказал, в большей степени за пределами России. На самом деле, в России поляна финтеха весьма тесная, рынок не очень большой по объему. И даже с самыми чудесными технологиями инновационную компанию ждет жесткая конкуренция с теми же госбанками. А, учитывая эффект масштаба бизнесов и объемы клиентской базы, конкурировать очень сложно, нужно постоянно предлагать фантастические технологии и инструменты, которые будут интересны клиентам. Поэтому рано или поздно перед финтех-компанией встает выбор: бороться за свое место на этой поляне либо продать этот бизнес банку. 

— То есть все идет к тому, что банки и финтех станут единым целым — будет ли это позитивной тенденцией для будущего банкинга в РФ?

— Относительно недавно ЦБ РФ анонсировал поддержку реализации Open Banking в банковской системе России. Проект изначально зародился в Европе и нацелен на открытие доступа к банковским данным и счетам. Согласно этой концепции банки должны делиться с другими лицензированными участниками финансового рынка информацией о клиентах и предоставлять им доступ к совершению операций с согласия самих клиентов. У подобного подхода есть масса преимуществ, и одно из ключевых — открытая и честная конкуренция и повышение уровня сервиса для клиента. Сейчас финтех-компании приходят к банку на поклон, предлагают свои разработки. Банку либо это интересно, либо нет. Стандарт открытых данных позволяет финтеху выходить сразу на клиента. ЦБ намерен реализовывать подход к открытым данным в РФ в полном объеме до 2025 года, и это может повлиять на расстановку сил на рынке банковских услуг.

— Какой вектор в целом формирует ЦБ относительно развития всей финансовой системы, насколько он прогрессивный по международным меркам?

— В РФ финансовая система сильно централизована. Например, все кредитные организации обязаны иметь счет в Банке России, который полностью управляет, например, национальной платежной системой, принимает все ключевые решения, в том числе по направлениям развития. Сегодня вектор развития от ЦБ выглядит так: обеспечить надежность, бесперебойность и доступность платежей. Центробанк при этом оказывается на коммерческой поляне, и он — ключевой суперигрок. То есть он влияет на рынок и как регулятор, и как очень мощный финансовый институт, скажем, он определяет тарифы в той же СБП, получается, что он напрямую влияет на рынок. Для одних это влияние — плюс, для других... Вот, например, Сбербанк, крупнейший игрок, лидер, в том числе технологический, в свое время предлагал Центробанку: у нас все есть для запуска СБП, давайте запускаться на нашей базе. Чем все закончилось? Сбербанк вступил в этот проект ЦБ одним из последних и после применения регулятором административных мер. Такая политика не самый лучший вариант для развития здоровой банковской системы. Но есть и обратные примеры — создание НСПК. В период моей работы в ЦБ там ратовали за то, чтобы национальная система платежных карт создавалась на рыночных основаниях. К сожалению, из этого ничего не вышло — рыночные игроки отказались взять на себя основную роль. Возникло много вопросов: каким образом делить доли участия, кто будет главный. Когда речь идет о национальных проектах в масштабах страны, нужна единая воля и существенные инвестиции. На старте проекта НСПК коммерческий банковский сектор был к этому не готов. Тогда ЦБ взял на себя функцию локомотива, и процесс создания НСПК был запущен и реализован в принудительном порядке.

— Для финансовой системы этот вектор развития под тотальным контролем государства опасен или полезен?

— Уровень присутствия государства сейчас высок не только в финансах, он растет во многих секторах экономики России. Финансовая система «зеркалит» экономику, по-другому быть не может. На текущем этапе развития ведущая роль государства это скорее хорошо, потому что отвечает сегодняшним задачам экономики. 

— Еще один такой пример принудительно-добровольного развития финансовых инструментов — финансовые маркетплейсы. Насколько они актуальны для пользователей?

— Проект развивался под эгидой ЦБ, рождался долго, в результате все-таки был принят соответствующий законопроект. Посыл регулятора был в том, что не каждый гражданин мог получить доступ к финансовым услугам и тем более выбрать из них самые лучшие в силу ограниченности доступа к банковским услугам. Скажем, в одном регионе выбор большой, так как много участников и предложений, а на отдаленных территориях получить банковскую финансовую услугу сложнее, и маркетплейсы должны были решать эту задачу. В результате создали и зарегистрировали несколько финансовых маркетплейсов, самый крупный сегодня — Финуслуги Мосбиржи. Но стало ли сильно лучше от этого для клиентов, большой вопрос. В случае с маркетплейсами мы фактически наблюдаем как раз ту самую историю, когда Центробанк попытался отрегулировать финансовую систему, но делал это долго, поезд ушел, актуальность формата тоже.

— Нет опасности, что с цифровым рублем будет нечто похожее, то есть это будет такое «мертворожденное дитя»?

— Начну с отсылки к недавнему прошлому, с чего все начиналось: в 2017 году во всем мире и в РФ тоже был отмечен резкий всплеск интереса к крипте. В этот момент запускалось безумное количество IPO, 99% из них оказались «пустышками», но расчеты по ним шли в крипте. Регуляторы вынуждены были как-то реагировать, так как крипта им неподконтрольна, и, когда объемы расчетов в ней стали быстро расти, центробанки многих стран эта тенденция напугала. Одни попытались «анархическую» крипту перевести в контролируемое поле с обязательной идентификацией владельцев и привычными для финрынка правилами AML и KYC. А другие выбрали путь создания противовеса в форме цифровых валют центральных банков. Мы знаем мало деталей о цифровом юане, китайцы не особо афишируют нюансы внедрения, но пока это фактически единственный успешно реализованный проект цифровой национальной валюты. Как во всем этом мейнстриме оказалась Россия — очень интересный вопрос. Напомню, что позиция регулятора изменилась буквально за несколько месяцев. Конспирологических теорий на этот счет может быть много. На поверхности лежит идея сделать платежи еще более быстрыми, дешевыми и доступными. Но тут возникает много вопросов. Ведь СБП уже закрывает полностью проблему быстроты и доступности. Куда более интересный вопрос о контролируемости и прослеживаемости, на которые в качестве преимуществ ссылается регулятор. Но если внимательно почитать законы, принятые для реализации цифрового рубля, то там про это ничего нет: ни про обещанную отслеживаемость цифрового рубля, ни про то, что их можно будет маркировать, и такие деньги нельзя будет красть. Нюанс в том, что ЦБ отодвигает вопросы с прослеживаемостью на следующий этап реализации проекта. В итоге сейчас цифровой рубль просто дублирует существующие платежные инструменты. На достаточно отдаленное будущее отодвинули всё самое интересное, что делало его отличным от других инструментов и могло быть привлекательным в глазах потребителей. Те же офлайн-платежи обещали, но их реализация пока в перспективе. И еще одна интрига: в истории с цифровым рублем не будет публичного блокчейна, он приватный, при этом еще и «недоблокчейн», поскольку всё прослеживать не хватит никакой операционки. Предположу, что храниться будет часть информации, но явно не вся история. И это очень важно, но регулятор данную тему не педалирует и в подробности не вдается.

— Какие риски в связи с введением в финансовую систему цифрового рубля вы считаете самыми существенными?

— Чтобы запустить цифровой рубль, надо «построить» всю страну — заставить всех вложиться. Все участники расчетов — и банки и торговые точки — должны будут закупить и установить специальный софт, чтобы иметь возможность осуществлять расчеты на платформе цифрового рубля. Населению придется пройти очередной курс повышения финансовой грамотности для понимания принципов работы с новым инструментом. При этом граждане опять окажутся под мощным прицелом мошенников, поскольку неясного, непонятного вокруг цифрового рубля слишком много. Легко себе представить, например, что обыва-
телям будут звонить «из ЦБ» и предлагать перевести их деньги на некие счета в цифровых рублях, появится множество новых возможностей для обмана.

— Сейчас идет пилот, в котором участвуют тринадцать банков. Возможно, на этом этапе ясности добавится?

— Не думаю, на сегодняшнем этапе внедрения вокруг цифрового рубля нет никакой интриги. На этапе пилотирования запускают старые добрые электронные кошельки — не более того. Интересное начнется, когда мы дойдем до внедрения прослеживаемости и офлайна. А самое интересное, что случится быстрее (как в старой притче): конец наступит ишаку или падишаху.

— О чем эта аллегория, и какую роль в ней вы отводите цифровому рублю?

— В Госдуме лежит законопроект о легализации майнинга. Вдруг ситуация качнется в эту сторону, и в РФ начнут запускать экспериментальные правовые режимы с криптой. Тогда цифровой рубль отойдет на второй план, поскольку он пока не решает ни одну из насущных проблем в системе расчетов, а крипта может, например, в осуществлении трансграничных платежей. Наши зарубежные партнеры боятся вторичных санкций. Крипта позволяет обходить банковскую систему, отслеживать эти операции гораздо сложнее, чем проходящие через банковскую систему. Соответственно, прослеживаемость таких операций существенно ниже, как и риски вторичных санкций.

— Бизнесу уже пора «заморачиваться» переходом на цифровой рубль?

— Как мне представляется, сейчас у бизнеса есть масса других, более важных задач, чем эта. Для него этот вопрос пока мало актуален — разве что из «спортивного» интереса. Сегодня у российских предпринимателей сильно сократился горизонт планирования. В нашей стране он никогда не был особенно далеким, а сейчас исчисляется месяцами. А цифровой рубль — это такая «долгосрочка». В полной мере его обещают ввести в оборот в 2025–2026 гг. Это так далеко по нынешним меркам планирования бизнеса, что и думать пока не о чем. Какой будет функционал у платформы на тот момент, чем сможет пользоваться бизнес? Те же смарт-контракты: ЦБ заявил, что предложит их регистрацию на платформе цифрового рубля, но и эта функция — в планах. Тема живая, перспективная, в том числе в связке с реализаций проектов цифровых финансовых активов, но в РФ идет пока туго.

— Чем цифровой рубль может быть привлекателен для физических лиц?

— А вот это большой вопрос, очень интересно, как люди будут откликаться на цифровой рубль. Китай для популяризации своей цифровой валюты выбрал самый простой способ «вертолетных денег» — разыгрывал среди граждан цифровые юани, и там введение этой формы денег стало логичным продолжением госполитики по отношению к обществу, и все как-то достаточно органично получилось. Понятно же, что цифровые валюты центробанков призваны вывести наличные в цифру, чтобы можно было контролировать каждую денежную единицу. В связке с тем же социальным рейтингом в КНР все это будет работать как единый механизм. Мне кажется, что российский народ вряд ли так легко, как те же китайцы, пойдет в цифровой рубль. Посмотрите, как активно граждане отказываются от сдачи своих биометрических данных. Думаю, что путь цифрового рубля будет тернист, поскольку пока не просматриваются его явные преимущества для клиентов.