Бизнес Журнал:

Кластеризация мира: экономическая необходимость нашла политическую возможность

icon
14:16; 18 апреля 2022 года

Автор:

 

Треугольник Дели–Москва–Пекин станет самодостаточным и независимым от происходящих в остальном мире событий, считает депутат Госдумы, постоянный автор Бизнес-журнала Анатолий Вассерман. Эксперт проанализировал текущую политическую и экономическую ситуацию в контексте нынешней «Великой депрессии» и предсказал пути выхода из нее.

Автор: Анатолий Вассерман

Первые признаки нынешней Великой депрессии появились ещё в конце прошлого тысячелетия. Но тогда их удалось локализовать. Ударило по быстроразвивающимся тогда странам Юго-Восточной Азии (нам досталось рикошетом: отмена поддержания курса рубля и дефолт — отказ — оплачивать государственные казначейские обязательства, хотя они и номинировались в рублях, так что при свободном курсе нужные рубли можно было допечатать без проблем, 1998.08.17 — следствие не только ошибок экономического блока нашего правительства) да по новым, а потому рискованным, сферам деятельности (крах так называемых доткомов — по обозначению .com сайтов для коммерческой деятельности). Но уже в 2008 м году Великая депрессия со всей возможной очевидностью проявилась на коллективном Западе: в Северной Америке и Западной Европе. С тех пор она продолжается: хотя бухгалтерскими ухищрениями удалось изобразить несколько краткосрочных подъёмов, но при переходе от денежного исчисления к натуральному очевидна непрерывность падения мирового производства.

При первых же всемирных признаках Великой депрессии в 2008 м я предположил, что выход из неё потребует разделения всемирной экономики на несколько кластеров. Правда, их контуры при дальнейшем исследовании пришлось изменить по сравнению с первоначальными набросками.

В частности, тогда мне Индия и Китай представлялись вполне самодостаточными. Но учёт громадной разницы между мировым и внутренними уровнями цен, порождающей столь же радикальное расслоение экономического положения работающих на мировой рынок и внутренние рынки этих стран, привёл к выводу о необходимости формирования единой экономической структуры, включающей Индию и Китай. Глубокие различия индийской и китайской цивилизаций не позволяют создать такую структуру без посредничества русской цивилизации (что и делается — официально по меньшей мере с 2015 го года, а неформально уже лет 15). Межцивилизационные же различия гарантируют, что по меньшей мере несколько ближайших поколений (а поколение — минимальная единица отсчёта времени, когда речь идёт о цивилизациях) именно русская цивилизация останется в такой структуре главным источником новых разработок и (что существенно важнее) научных исследований, обеспечивающих саму возможность новых разработок. Так что треугольник Дели–Москва–Пекин станет во всех отношениях вполне самодостаточным и независимым от происходящего в остальном мире (пока, конечно, речь идёт не о войнах).

Причина необходимости разделения мирового хозяйства тоже стала ясна мне далеко не сразу. В конечном счёте главной проблемой счёл нынешнюю систему глобального разделения труда, основанную на узкой специализации целых стран. Даже самая маленькая страна слишком велика и сложна, чтобы ограничиться 2–3 видами деятельности. В результате значительная часть её жителей оказывается вовсе не у дел. Производительность труда в расчёте на одного работающего всё ещё растёт — но не благодаря углублению разделения труда (чем оно глубже, тем меньше прирост производительности на каждом следующем шаге), а просто потому, что чем меньше рабочих мест, тем проще оснастить каждое из них по последнему слову техники. Зато производительность в расчёте на одного живущего падает, ибо всё больше живущих оказываются не работающими. Идея, вроде бы призванная поднять благосостояние всего человечества, при догматичном применении породила катастрофическое падение этого самого благосостояния. Так часто бывает, когда природа используемого явления непонятна (в данном случае главный догмат тоталитарной секты «либералы» — вера в благотворность неограниченной свободы личности без оглядки на общество — не позволил рассмотреть разделение труда как общественное явление и понять, в каких пределах оно повышает производительность, а когда может её и понизить).

Анатолий Вассерман: что понадобится — то импортозаместим

Вообще-то общее число различных названий промышленных изделий и их деталей в мире — порядка сотни миллионов (и то если убрать коммерческие названия: например, одну и ту же ацетилсалициловую кислоту продают под добрым десятком торговых марок, поскольку химическое название не всякий выговорит, а создавшая это лекарство фирма «Байер» запатентовала краткое «аспирин» и вынудила всех последующих производителей придумывать собственные обозначения). Если создать для каждой детали отдельное производство, то естественным образом удастся привлечь к работе практически весь мир: дело найдётся для каждого. Увы, пока в мире не накоплена вычислительная мощность, достаточная для координации такого числа независимых предприятий. Поэтому любое из них старается производить у себя чем побольше разных нетиповых компонентов своей конечной продукции, закупая у других только то, что делают сразу для многих потребителей.

Например, моторостроитель может покупать гайки многих стандартных размеров, но длинные анкерные болты, притягивающие головки блока цилиндров к самому блоку, скорее всего изготовит сам, ибо даже при стандартном их диаметре длина зависит от конкретной конструкции. А изготовитель гаек постарается выпускать чем побольше типоразмеров, поскольку его оборудование хотя и специализировано, но не настолько, чтобы ограничиться одной моделью.

Поэтому число независимых промышленных предприятий несравненно меньше помянутой мною сотни миллионов разных названий продукции. Соответственно и привлечь к работе на них можно далеко не всех. Хотя бы потому, что производств куда меньше, чем населённых пунктов, а маятниковая миграция — утром на работу в соседний город, вечером домой в свой посёлок — выгодна только при достаточном заработке и развитом транспорте.

Конечно, есть и непромышленные занятия — от малого и среднего бизнеса вроде магазинчиков и парикмахерских до здравоохранения, образования и юриспруденции. Но их благополучие опирается в конечном счёте на мощь материального производства. Без опоры на него создавать нематериальные блага невозможно. Поэтому чем меньше занятых в производстве — тем меньше и занятий за его пределами.

Кластеризация мирового хозяйства влечёт рост числа производств просто потому, что ни одно из них не может даже надеяться охватить своей продукцией весь мировой рынок — для каждого кластера приходится организовать самостоятельное производство. В обычных же условиях, даже если выгоды от роста объёма ничтожно малы, многие не рискуют создавать производства, конкурирующие с уже существующими: в соперничестве и проиграть можно.

Процесс кластеризации запустил коллективный Запад ещё в 2014 м, когда создал террористическую группировку «Украина» и начал ограничивать своё взаимодействие с нами за нашу защиту тех, кто успел уйти от неё: Крыма и Донбасса. Сейчас, когда мы приступили к демонтажу очага терроризма, он не только почти полностью отрезал себя от нас под предлогом защиты украинской демократии (будто возможна демократия у террористов), но и потребовал от остального мира (в том числе Индии с Китаем) выбрать: на чьей вы стороне.

Некая китайская журналистка ехидно сформулировала суть требования Соединённых Государств Америки: не мешайте нам расправиться с вашим другом, чтобы мы смогли потом сосредоточиться на расправе с вами. При таком понимании смысла событий очевидно: никакие соблазны продолжения работы на обширном рынке СГА не заставят руководство Китая отвернуться от сотрудничества с нами. Полагаю, руководство Индии осознаёт примерно то же. В таких условиях угрозы отрезать Индию с Китаем от новейших западных разработок могут разве что ускорить их интеграцию между собою и с нами.

Впрочем, Запад в накладе не останется. Он окажется вынужден возобновить собственное промышленное производство, восстановить рабочие места, выведенные за последние несколько десятилетий в регионы дешёвой рабочей силы. Значит, львиная доля его граждан вновь займётся общественно полезным — таким, чьи плоды востребованы другими — трудом. Это резко поднимет моральный уровень тамошнего общества в целом. И будущая новая интеграция мирового рынка пройдёт на несравненно более здоровой основе — значит, с несравненно меньшими вредными побочными эффектами, чем нынешняя.